Олег Теплоухов
ПРАЗДНИКА МНОГО НЕ БЫВАЕТ?
Прошло больше двух месяцев с тех пор, как опустился занавес последнего фестивального спектакля, как прозвучал последний тост на фестивальных фуршетах. Коллеги разъехались и уже вовсю работают на своих родных сценах. Изредка взгляд падает на оставленную где-нибудь на столе афишку, фотографию, подаренную безделушку... В памяти возникают картинки, лица, фразы...
Омск не настолько привык к фестивалям такого масштаба, как Москва или Питер, как множество европейских городов. «Ну чем мы хуже?» - подумали в нашем театре и засучили рукава.
Поначалу верилось с трудом, что такая амбициозная затея воплотится. Даже зная «пробивную» силу обаяния арт-директора фестиваля Ольги Никифоровой, затея казалась невозможной для осуществления. Ольга моталась по Европе, мало что рассказывала нам во время своих приездов: «Потом, потом!..», в кабинете директора Виктора Прокопьевича Лапухина то и дело собирались люди из оргкомитета фестиваля, а у самого директора азартно горели глаза, как у человека, который задумал небывалую авантюру, и она вроде как получается, составлялась афиша, о чем-то договаривались администраторы, звоня в гостиницы, автотранспортные предприятия, что-то решали сотрудники PR-компании... И все равно не верилось! До открытия фестиваля оставались считанные дни, нас, актеров, собрали у Оли Никифоровой, мы стали придумывать капустники, церемонии открытия, распределять между собой гостей...
И вот - началось!!!
На какой-то момент ночной аэропорт стал казаться родным домом. Во всяком случае, он был привычнее, чем квартира, в которой ты живешь. Мотаясь между театром, гостиницей и аэропортом, ты начинал осознавать действительность, как нечто отрешенное от тебя самого. Гости менялись. Ты не успевал проводить немцев, скажем, как тут же в твоих руках оказывались артисты из Франции, потом Украины, потом еще откуда-нибудь. И ты снова мчался за ними в гостиницу, на ходу рассказывал об истории города Омска, показывал, где можно вкусно и не очень дорого перекусить, куда сходить, где и что из сувениров купить, в театре обитал где-то между сценой и бухгалтерией, оформляя документацию гостей (не им же самим, в конце концов, бегать!), а вечером, забыв все, смотрел на сцену, где царили твои новые друзья. А потом вел их в зрительский буфет на фуршет, где за чаркой велись бесконечные разговоры обо всем на свете. Язык? К черту! Переводчики, конечно, помогали, но иногда их услуги были не нужны вовсе, все было понятно и так. Театральный мир тесен, своим людям в этом мире не мешает ничто! Взгляд, хмыканье - и абсолютно точно ясно, чего гость хочет.
Кто и когда видел известных всей России критиков, этих знатоков мирового театра, такими заводными и смеющимися, как дети? Алёна Карась, к примеру, начинала просто искриться при упоминании фамилии Вуттке. Елена Калужская слушала все разговоры, впитывала их в себя, а потом мчалась на третий этаж, в штаб фестиваля, где, не жалея ни себя, ни компьютера, писала, писала, писала, чтобы поведать миру обо всем, что творилось в эти дни в Омске. Татьяна Тихоновец поначалу пыталась держаться, но и она разрывалась между желанием присоединиться к той или иной группе беседующих артистов, ее не хватало, она сожалела, что не может разделить себя на несколько частей. Александра Лаврова задавала вопрос за вопросом, так, будто готовилась писать диссертацию на тему, которую пока никто еще не отхватил себе. Александр А. Вислов светился от счастья так, будто ни разу ни на одном фестивале в своей жизни не был. Жизнь кипела в буквальном смысле слова!
За одним столом собирались русские, сербы и немцы, их сменяли литовцы, украинцы, в очереди уже стояли другие немцы и болгары. Чудесная компашка хулиганов инженерного театра «АХЕ» и благообразный Кшиштоф Пендерецкий! Очаровательница Натали Лермитт и ироничный и мудрый Богдан Ступка! А когда рядом стояли артисты Национального театра Белграда, Мартин Вуттке с компанией «Берлинер ансамбля», а чуть позже к ним присоединилась шумная ватага из театра «Огненные люди», началось нечто невообразимое!!! Это фуршеты. Можно только предположить, что творилось за кулисами, в театре, на сцене, на пресс-конференциях...
Количество информации, художественных впечатлений зашкаливало, переваливало за норму. В какой-то момент ты уже начинал отупевать. Буквально. Пробить что-то в сердце казалось невозможным. Но только казалось.
Продумывая программу работы с коллективом, который ты курируешь, мечтая сесть вечером в зале и спокойно посмотреть спектакль, никогда не знаешь, что тебя ждет впереди, в это вечер, на следующий день... Я вел своеобразные заметки, этакие отчеты о просмотренных спектаклях. Часть из них привожу здесь.
Посмотреть, конечно, удалось не все. Записывал то, что возникало внутри сразу после просмотра спектакля, поэтому не претендую ни на что.
«Арто и Гитлер в Романском кафе» Т. Пойкерта, театр «Берлинер ансамбль», реж. П. Плампер.
«В Омске проходит первый Международный театральный фестиваль «Академия». В день открытия работали сразу три коллектива: на основной сцене театра драмы - «Госпожа министерша» Нушича в постановке Белградского национального театра, уличный театр «Огненные люди» с Огненным шоу, а в помещении Омского театра кукол «Берлинер ансамбль» играл пьесу Т. Пойкерта "Арто и Гитлер в Романском кафе". Это фантазия автора на тему записки уже не очень нормального Арто к Гитлеру. Это бред, галлюцинация, это обращение одного больного сознания к другому больному сознанию.
Мартин Вуттке, которого в Омске не знает никто (к стыду, к сожалению, к ужасу!), - Артист! Говорить о нем: гений, фантастика, что-то еще - можно, но бесполезно. Заданы такой уровень мастерства актера, такая планка владения профессией, что становится страшно: куда он будет развиваться в роли и в спектакле?! Час пятнадцать минут сумасшедшего существования на грани, хождение по тончайшему лезвию над бездной разума - филигранная техника, виртуозное владение телом, голосом, собственной природой. Он меняется на глазах, как ртуть, постоянно движется. Каждый спектакль играется, как в последний раз. За Мартином чувствуется такой жизненный опыт, такое знание природы человеческой психики, что становится страшно порой и за него, и за себя в зале.
Это - учебник, ходячий учебник мастерства актера.
Студенты театральных вузов! Если хотите стать актерами, посмотрите Мартина Вуттке, и вы поймете, к чему надо идти и стремиться.
P.S. Понял, когда перечитал, что написал довольно банальные вещи, тем более что тем, кто прочтет эту заметку, сложно будет меня понять и разделить мой пафос, поскольку они не видели Вуттке в деле. Могу сказать только одно: параллельно с «Берлинер ансамблем» в фестивале участвует Берлинский театр «Шаубюне». Один из работников театра попросил отвести его на Вуттке, а когда его спросили, почему он не посмотрел в Берлине, тот удивленно сказал: "А как? На него не попасть!"
«Шинель» по Н. В. Гоголю, театр «Кредо» (Болгария)
«Болгары привезли гоголевскую "Шинель".
Как мы все-таки сильны в стереотипах... Если "Шинель", "из которой все мы вышли", стало быть, мистично, грустно и больно за маленького человека, которого обокрали, обманули, он с горя умер и стал призраком. Грустно и нудно.
Нина Димитрова и Васил Василев-Зуек стереотипов не любят. Они сделали из этой истории головокружительный и трогательный, смешнющий и добрый балаган. Играют вдвоем, по-русски (кстати, за 10 лет спектакль объехал половину планеты, и в каждой стране они играли эту историю на языке страны, где работали). Два украинских «парубка» с дикими усами рассказывают свою охотничью историю. Грицько и Панас охотились в Петербурге на собачек, охотились у Исаакиевского собора, на крыше Исаакиевского собора, да встретился им призрак, срывающий шинели со всех, кто ни попадись, который и рассказал им свою историю. История про Акакия Акакиевича становится совершенно домашней, трогательной, уморительно смешной и щемящей по-настоящему. Взрослый зал по-детски хохочет, потом замирает, снова ржет, аплодирует, молчит, в финале взрывается аплодисментами. Актеры работают с нами, как с детьми, обращаясь к залу в качестве «господ судебных присяжных». А «присяжные» и рады отвечать: «поняли», «да», «ага». И в финале на поклонах все счастливы, как весело, легко и талантливо их обдурили, и хочется снова перечитать Гоголя, чтобы заново его для себя открыть, поняв, что Николай Васильевич - это гораздо увлекательнее и шире, чем тот гнусный автор, которым нас пичкали в школе.
Сколько же в них азарта! Сколько юмора и энергии! Балаган, гротеск, фарс, театр кукол, возвращение в счастливое детство.
P.S. Черт меня дери, но, записывая уже вторую заметку, ловлю себя на том, что пишу откровенно банальные слова. Официальнейший язык, будь он неладен, да простят меня читатели заметок. Но так хочется скорее поделиться своими впечатлениями, что... Ну, вы понимаете.
P.P.S. Кстати же, Нина и Васил, очаровательнейшие люди, открытые для общения, шутники и балагуры, подтвердили постулат Немировича: «Выйдут два актера, расстелют коврик - и начнется театр». Декораций нет, костюмы минимальны, но точны и типажны. В руках у них универсальная конструкция из палочек и тряпочек, которая становится то новой шинелью, то гробом Акакия, то колыбелью, то самим Акакием, то трибуной, с которой Панас и Грицько дают суду показания, то клеткой. Класс!
«Мадагаскар» М. Ивашкявичуса, Малый театр Вильнюса, реж. Р. Туминас (Литва)
«Вот это что-то!!! Тут сошлось все: блестящая пьеса - мудрейший и ироничнейший материал, режиссура - Туминас создал тончайший и тут же сочнейший спектакль, который смотрится на одном дыхании, и три часа его длительности совершенно не заметны, актеры, которые с легкостью оправдывают каждый поворот сюжета и каждую придумку режиссера, а главное - голос переводчика Эдмундаса Микульскиса, который способствовал успеху спектакля так, что впору давать за это все Госпремии разом.
Это ж надо было так: выворотить тему поиска национальной идеи наизнанку, мудро посмеяться над собой, тонко и умно задуматься, а в финале погрустить о том, что мы все мчимся, не знамо куда. Но, Господи, как все это светло!
Самое смешное, что слов нет. Точнее, найти какие-то адекватные слова невозможно. Сказать про пьесу - гениальная - мало сказать. Язык просто платоновский. Мощный и умный стёб, мудрость в каждой фразе, точная направленность идеи. Такой вкусный текст, что одно удовольствие его слушать (да еще в таком исполнении, как у Микульскиса!). Красивейшие актрисы! Роскошные парни-актеры! Пластика, речь, ритмы. И отменнейшие статичные сцены, которые совсем не теряют внимания. Музыка, свет, костюмы, декорация.
А с какой красивой и насыщенной паузы начинается спектакль?! А как придуманы роды героя Казимираса? Да все, каждую секунду сценического времени можно воспевать и воспевать!
Это надо было видеть! Ура Туминасу! Ура Ивашкявичусу! Ура Малому театру Вильнюса! Ура Литве!!!»
«Эдип» Софокла, реж. Р. Стуруа, Национальный драматический театр им. И. Франко (Украина)
«Театр им. И. Франко привез на фестиваль «Эдипа» Софокла в постановке Роберта Стуруа. Стуруа - режиссер, который берет в свои руки сложнейшие материалы и ставит их так, что все удивляются потом, откуда столько ясности в таких сложных материях?
«Эдип» франковцев внятен, он лишен котурнов, разговор идет об открытии и постижении человеком страшнейших истин. Тут совсем неважно, какую каверзу затеяли когда-то боги против Эдипа, неважно, что он ужасается, когда приметы отцеубийцы сходятся с его приметами, неважно, на какую жертву он идет, чтобы спасти Фивы. Важно, КАК он это постигает, важно, КАКИМ и КАК играет его Ступка. Эдип у Ступки сочен и колоритен, как сам Богдан Сильвестрович, он абсолютно живой человек, а вовсе не трагический герой, он любит жизнь, любит жену, которая, в конце концов, оказывается его матерью. Недаром, наверное, Хор фиванцев в спектакле полностью состоит из женщин. Эдип воспринимает новости оракула, гонцов, пастухов, которые когда-то подобрали младенца Эдипа и уберегли его от смерти, не желая этому верить, но понимая, что правда катится на него огромным комом и от нее не укрыться. Он принимает ее. Темперамент артиста проявляется не в силе крика, не в трагических монологах, где можно поиграть голосом и пострадать. Перед залом процесс постижения и приятия. Сильный человек принимает удар за ударом, к финалу он, уже ослепивший себя и обрекший на изгнание, не сошел с ума, не обезумел, он внутренне высох.
Стуруа ужал пьесу ритмически. То есть он, кажется, ничего не сократил в тексте. Он прояснил его, ускорил выяснение окружавших когда-то Эдипа обстоятельств, прояснил обстоятельства окружающие. Спектакль жесткий, без сантиментов, он хлещет по зрителю фактами, молчание зала напряженное, оно будто отскакивает прямо в Эдипа - Ступку, лишая его поддержки. Спереди зал, сзади - Хор, который ждет от Эдипа действий. И если в начале бодрый Эдип рьяно берется за поиски виновника мора в Фивах, то уже к середине это человек, который изо всех сил старается удержаться на ногах.
И, кстати, может, поэтому называется спектакль не «Царь Эдип», а просто «Эдип»?
Гия Канчели написал потрясающую музыку к спектаклю, это будто еще один действующий герой, совершенно театральный, парадоксально существующий в пространстве и времени.
В свете последних политических событий приезд украинского театра со спектаклем грузинского режиссера внушает надежды. Начинаешь задумываться сам о глубоких корнях, всех нас связывающих. И не нужны никакие СМИ, никакие заявления, после которых неясно совершенно, кто и в чем нам врет.
P.S. В общем и целом, к сожалению, должен констатировать, что спектакль не произвел на меня впечатления события. Крепкий спектакль с сильным актером. Показалось, что режиссер обслуживает премьера труппы. Делает это тактично, профессионально, не задевая никого из актеров... Все остальные работают... да, работают. Жалко, но это так».
«Эдит Пиаф. Жизнь в розовом и черном цвете», Театральное агентство ETLA PROD (Франция)
«Фигура Эдит Пиаф мало кого оставляет равнодушным. Снимают фильмы, ставят спектакли. Французское агентство ETLA PROD не стало оригинальничать. Журналист, режиссер и писатель Жак Песис описал биографию великой француженки тактично, он сам рассказывает ее со сцены, время от времени становясь то одним, то другим участником истории Пиаф. Он только намекает на того или иного человека, на тот или иной поворот в ее жизни, он не акцентирует нашего внимания на деталях, которыми изобилуют рассказы «желтой прессы»: постели, наркотики, дурные характеры... Главную ставку он сделал на исполнительницу роли Пиаф и не проиграл.
Натали Лермитт!!! Запомните это имя. Очаровательная, энергичная, кто-то сказал бы даже, харизматичная, пластичная женщина. Прекрасная певица, отличная актриса. Она отказалась от соблазна стать Эдит Пиаф, очень деликатно изображает ее, намеком дает понять ее отношение к какой-либо ситуации, поет... И как она поет!!! Всемирно известные хиты Эдит Пиаф она решает самостоятельно, Натали вовсе не копирует певицу, она чуть-чуть добавляет обертоны, похожие по тембру на героиню спектакля. Песня «Mon Dieu» вызвала у меня слезы. По ходу спектакля она возникает, когда Песис рассказывает о гибели возлюбленного Пиаф.
Зал охотно подпевает Натали «Padam, padam». Кто-то из критиков усматривает в этом заигрывание с залом, но на самом деле Натали берет нас в соучастники истории. Это не Пиаф поет, это Натали Лермитт предлагает нам присоединиться к себе и погрузиться вместе с ней в жизнь Пиаф еще глубже.
Температура в зале становится выше и выше с каждой песней. И в финале зал восторженно требует: «БИС!!!» И Натали поет.
Успеху способствует и великолепный аккомпаниатор Натали - аккордеонист Орельен Ноэль. Виртуозно играет, подыгрывает и драматически, даже чуть-чуть поет, давая повод Натали спеть новую песню. Трио Лермитт - Песис - Ноэль превосходно, работа их тактична, тонка, умна и талантлива.
Чудесная Натали! Со сцены она кажется то высокой, то сильной, то старой и больной Эдит Пиаф. За кулисы выскакивает невысокого росточка, живая и подвижная женщина, светловолосая, обаятельная, необычайно светлая. Она просто светится изнутри. Хочется аплодировать еще и еще!!!
P.S. Собственно, спектаклем все это назвать трудно. Это озвученная и рассказанная биография Эдит Пиаф, с датами, встречами, поступками. Не шоу, не перфоманс. Это скорее проект. Но проект очень талантливый, деликатный, умный и тонкий. Таковым он стал благодаря идее Жака Песиса и воплощению Натали Лермитт! Браво и бис!».
«Фауст в кубе. 2360 слов», реж. Яна Тумина, Русский инженерный театр «АХЕ»
«Инженеры театра добрались до Омска.
Этот перфоманс надо видеть, описать его практически невозможно.
Совершенно головная история, когда внутрь практически ничего не попадает, но мозги твои ворочаются с ужасающей быстротой.
Фантазии постановщиков можно даже не завидовать: у нас такой нет! Ей-богу! Несколько раз за все время, пока я смотрел, меня посещала одна и та же мысль: когда репетируешь и пытаешься на сцене распределить действия на текст, разложить жесты, перебор предметов, мучаешься страшно. Эти ребята делают такое количество действий, в руках у них столько реквизита: колбочек, ниточек, предметов, огней, - и работают с такой массой предметов они совершенно свободно и осознанно! Потрясающе!!! История Фауста и его сделки с Мефистофелем поначалу кажется стёбом. Они, артисты, так ее и ведут. Андрей докладывает текст, управляясь с электронными звуками легко и непринужденно, Паша в это время в своем кубе что-то упоенно «химичит». Периодически они ждут аплодисментов, аплодисменты возникают, а Паша делает рукой комплимент Андрею: мол, что я, все он. А на заднем плане «творит» Максим! И все это вместе складывается в совершенно умопомрачительное действо, которое не знаешь, к чему придет. Хотя вроде бы знаешь, но не представляешь КАК?! К финалу все становится мрачнее и гораздо серьезнее. Дело идет к смерти, так в истории. И на сцене тоже. Только тут совершенно осознанно, механично, делово и жестко, при этом более чем спокойно.
Все вместе уже потом вызывает кучу ассоциаций, всплесков в голове и сердце. И какие-то слова, типа - «Круто!», «Классно!» - совершенно неуместны. Нам показали кухню, показали виртуозно и артистично. А вы, господа театралы, мучайтесь теперь в раздумьях: что это было? и чем это так привлекает?
А привлекает именно разгулом фантазии, совершенной творческой свободой. Эти ребята никому ничего не доказывают, и я им завидую».
Концерт Кшиштофа Пендерецкого (Польша)
«Пендерецкий - давно признанный во всем мире композитор. В свои 75 бодр, нацелен на созидание и мудр.
Когда он вышел на сцену, зал взорвался аплодисментами: стало ясно, к дирижерскому пульту идет человек, которому много есть что сказать.
Музыка лилась, билась, терзала сердца своим непокоем, своими тревогами. Фрагменты из «Польского реквиема», Largo, Симфония №2 («Рождественская») - вот немногое из того, что написал Маэстро и что сыграл Омский симфонический оркестр.
Я не музыковед, музыку описать невозможно, можно только попытаться описать свои ощущения. Но, в любом случае, это надо было слышать, и все, что сидит внутри каждого из нас, стало явным, боль боролась с надеждой, надежда с болью, риск, мечты, разочарования, разлуки, любовь, свет - все было в этой музыке. Пендерецкий полифоничен. Музыкой своей он охватывает весь мир, всего человека, всех людей, сидящих в зале. Мощно!».
И, наконец, «сНЕЖНОЕ шоу», Театр Славы Полунина!
«И грустно, и светло... Ностальгично и радостно. Слезы наворачиваются, а с губ не сползает улыбка.
Все, чего ты так боялся в детстве, оказалось большим и неожиданно смешным.
Все, о чем в детстве мечталось, оказалось возможным... Но где-то эта возможность была пропущена и упущена.
Из детской кровати получается отличный парусник, и он плывет в неведомые дали...
Наши сны, наши смешные страхи, наши никому, кроме нас, невидимые детские друзья, смешные, нелепые, но очень-очень добрые, страшно доверчивые, такие же обидчивые, как мы, такие же заносчивые, как мы, как мы когда-то и как мы сейчас.
Тебя поливают водой, а ты хохочешь, как сумасшедший! Тебе кидают огромный шар, а ты, забыв про сидящего рядом твоего же ребенка, откинув солидность (какой в ней теперь прок?!), прыгаешь на месте, лишь бы достать рукой этот шар. В тебя кидают кучу бумажек, а ты радостно принимаешь их за снег, отмахиваешься руками, пытаясь бросить их обратно, и в мыслях нет ни капли сердитости, что, мол, они себе позволяют.
Таких, как ты, в зале много. Но номер с вешалкой и пальто на ней смотришь так, будто он играется для тебя и про тебя. И ты молчишь, поскольку сердце ухает внутри: ему все так понятно!
А когда два клоуна упорно пытаются встать друг другу на ногу, ты смеешься поначалу, а потом чувствуешь, что заливаешься краской стыда: это тоже про тебя.
Клоун, весь израненный стрелами, не может упасть, он должен доиграть номер. Поэтому его выкрутасы ногами и смешны, и трогательны, и понятны!!!
Ты побывал ребенком. Так не бывает вроде, но сколько раз за взрослую жизнь нам хочется вернуться в детсадовский возраст, и с компанией Полунина на полтора часа нам это легко удается...
И выходишь из зала просветленный и грустный, понимая, какой же ты все-таки дурак, что так серьезен, что так непонятлив к детям и к себе самому, что так часто сам себя бьешь по рукам: несолидно, мол, ты же взрослый...
Но и детей и взрослых закатывает дикий снежный вихрь, несет, неведомо куда, и они ничего не могут с этим поделать, отдаются на волю стихии...
И понимаешь еще одно: и в детстве ты был одинок, и сейчас одинок. В детстве обижался на родителей, когда они не успевали тобой заняться, в отместку придумывал невидимых другим друзей. Сейчас, когда ты уже взрослый, ты часто сам идешь на конфликт с окружающими, бережешь свое эгоистическое «Я», часто сам наступаешь кому-то на пятки, не уступаешь и не подвигаешься. Светло и грустно, нежно и щемяще, пронзительно и смешно, наивно и мудро, просто и гениально!»
Это мои впечатления от фестиваля «Академия». Кто-то может не согласиться, кто-то кивнет и про себя подумает: опять, мол, Теплоухов выпендривается, кто-то вспомнит свои мгновения счастья...
Была усталость и от недосыпания, и от количества впечатлений, и от новых знакомств... Но когда при прощании замдиректора украинского театра говорит тебе: «Вот приедете в Киев, я вам отомщу!», а мстить он хочет за то, что провел в Омске три незабываемых дня, за него делали все, когда из Болгарии по электронке тебе приходят письма с призывами срочно приехать в гости в Софию и захватить с собой всех омских друзей, «места в доме для всех хватит», когда Мартин Вуттке до сих пор вспоминает дни открытия для него России и пишет в театр об этом, строит планы, усталость как рукой снимает. Когда зрители уже ждут второго фестиваля, их уже не смущают ни сроки, ни цены на билеты, понимаешь, что праздники, не отмеченные календарём, редки, их много не бывает. Праздник, когда он требуется душе, когда он возникает не в связи с датой, когда он спонтанен и непредсказуем, когда ты радуешься оттого, что вокруг радуются другие, когда тебя переполняют чувства усталости, удовлетворённости, благодарности, зависти самому себе, лёгкой горечи оттого, что этот праздник вот-вот кончится... Две недели огромного труда - это две недели нескончаемого счастья.
P.S. Участникам фестиваля вручались статуэтки Крылатого Гения - символа фестиваля. Думаю, что организаторам фестиваля можно тоже вручить по статуэтке, только лицо у каждой статуэтки должно быть конкретное: это и лицо В.П. Лапухина, серьезное, но довольное выполненной работой, и лицо Ольги Петровны Никифоровой, лукаво улыбающееся, внушающее надежду и веру в то, что все получится, лица всех артистов и сотрудников театра, кто работал и обслуживал фестиваль. Всем вместе нам удалось влюбить иностранцев в Омск, убедить их в том, что тут, в Сибири, есть высокая цивилизация, что над искусством не властны ни политика, ни кризисы отношений, есть только искусство, и это искусство дружбы!